Дролон опустил глаза.
– Так он меня прогнал. Сказал, чтоб я убирался к чертям в преисподнюю, ну я и убрался – в другой угол. А потом уже не видел лейтенанта.
– Утром его искали?
– Сразу искал, сударь, сразу. Не нашел.
– Куда он мог уйти?
– Так то я не знаю.
– Бывало, что он не являлся утром в лагерь?
Сержант поморщился.
– Редко. Господин лейтенант хоть пьян, хоть трезв, а службу несет исправно.
Просить этого типа с хитрой мордой доложить, когда де Бриссон объявится, – дело не только бесполезное, но и опасное. Есть шанс упустить потенциального убийцу. Сезар с трудом подавил желание громко выругаться; вся схема расползалась по швам, и из швов этих торчали концы ободранных нитей. Как работать, если вокруг сплошная неразбериха, учиненная в первую очередь самим покойным де Эмоном?! Еще никогда виконт не вел такого запутанного дела о любви.
Или о дружбе.
Или вообще черт знает о чем.
Мрачно распрощавшись с сержантом, Сезар пошел прочь, размышляя на ходу.
До сих пор непонятно, почему убили де Эмона – из ревности, из мести или еще по каким-то причинам?! Труп есть, версии кружат вокруг него, как стервятники, количество подозреваемых слегка сократилось, но пока еще недостаточно. Убил ли де Бриссон или же он просто явился мириться? А если ссора продолжилась? И не исчез ли он потому, что Сезар встал на след?
И кто прикончил Флорана? Вот проклятие. Следовало тогда воспользоваться ехидным советом камердинера, вызвать Задиру Пьера на дуэль, подстрелить и пытать, пока во всем не сознается. Некрасиво, а пользы было бы больше.
– Вот дрянь, – уныло сказал виконт вслух, чего обычно себе не позволял, как и тяжких безнадежных вздохов, и полез в седло.
Полковник, узнав, что поездка Сезара в двадцать седьмой не увенчалась успехом, коротко и грубо выразил свое сожаление, а затем, словно бы в отместку, нагрузил виконта поручениями. Пришлось забыть о том, чтобы немедля разыскать Трюшона, и до вечера носиться, эти поручения исполняя. Об обеде у капитана де Кормье, вчера любезно предложенном Инесс, не могло и речи идти. Хорошо хоть, благодаря ночной магии Кристель – или же просто волею случая – шрам перестал болеть, и виконт чувствовал себя превосходно.
Дел было много. Масса людей, оружия и провианта оказалась на берегу, и хотя высадка проходила организованно, как всегда в таких случаях, имела место неразбериха. Куда-то пропала часть походных ранцев двадцатого линейного, и виконт долго и нудно выяснял вместе с сержантом обделенной роты, где эти ранцы взять и почему они до сих пор не найдены. Артиллерийский парк потеснил полк, из-за этого тоже случилась неприятность, когда опрокинули телегу со штуцерами, чтобы прокатить мимо несколько пушек. С артиллеристами затевать разбирательство было себе дороже – люди там стояли суровые, а потому отвечавшие резко. Сезар, правил еще не знавший, в спор влез и потерял на том полтора часа.
Всего у французов оказалось спущено с транспортов и готово к бою шестьдесят два орудия, у англичан – пятьдесят, а турки полагались на чужую артиллерию и пушек с собою не привезли. Турок вообще считали кем-то вроде мальчиков на побегушках – больно уж бесславно проиграли они Синопское сражение, – и понятно уже было, что основная часть работы ляжет на плечи французов и англичан. Вот она и ложилась. Сезар то у штаба толкался, то залезал в седло, чтобы отвезти какие-то бумаги или передать распоряжения как в своем полку, так и в соседних. Высокое командование находилось на борту кораблей, но уже назавтра маршал Сент-Арно и лорд Раглан должны были держать совет на суше. Пока же вокруг все кипело и без их непосредственного присутствия.
В целом же Сезар начинал привыкать к этому безумному на первый взгляд ритму, в котором жила действующая армия. Он обнаружил, что отвечает пока лишь за хорошее исполнение поручений, и старался исполнять их отлично, внутренне подсмеиваясь сам над собой. Возможно, попав в армию лет десять назад, будучи в возрасте Тьерри де Симона, виконт совсем по-другому смотрел бы на всю эту деятельность. Прислушивался к командирам, принимал бы с восторгом идеи, за которые предстоит биться, и с разгону вписался бы в суровое мужское общество, призванное сокрушить тех, кого страна в данный момент посчитала врагами. Но виконт был уже не в том возрасте, чтобы слепо следовать за ведущим, чтобы стать ведомым, не утруждая себя излишними размышлениями; слишком он развил в себе аналитический склад ума, позволяющий делать выводы. И пока Сезар сделал лишь один вывод: он не осознавал полностью, зачем приехал сюда, однако интуиция не подвела его, верно направив.
В тех поручениях, которыми виконт занимался сейчас, и в деле покойного де Эмона сталкивались, пожалуй, два вечных интереса: интересы государства и интересы людей. И оказалось, что люди, которые исполняют приказы, идущие с самого верха, – не безлики, не уродливы в своей массе, а различаются, как и те, кто о политике и войне слышать не хочет. Здесь обострялись все чувства, предвиденье смерти, грозной птицей витавшее над человеческой массой, вытаскивало наверх все самое ценное, позволяло рассмотреть то, что истинно в жизни важно. Постепенно, занимаясь в тот день поручениями, Сезар начинал понимать многое.
Он начинал понимать и невоздержанность капитана де Эмона в связях (для человека столь открытого немыслимо было запирать свои чувства на замок, когда такие женщины находились рядом), и браваду лейтенанта де Бриссона, и самого себя – в своей любви к Ивейн. Как ни странно, именно о ней Сезар много думал в тот день – возможно, потому, что дело, которое он разгадывал, оказалось одним из самых резких, самых пронзительных дел о любви, какие виконт когда-либо решал. Он все-таки думал, что виною тут любовь и что капитан не поделил с кем-то женщину, хотя бы и с Задирой Пьером, а может, с де Кормье; слишком много любви было вокруг Жана-Себастьяна де Эмона – опасно много на войне, и любовь его и убила. Так думал Сезар, не зная, правда ли это, и лишь рассчитывая, что интуиция не подводит его на сей раз. Из мыслей о капитане де Эмоне вырастали мысли об Ивейн, графине де Бриан, посылавшей ему прекрасные умные письма и сказавшей, что она будет ждать его с войны.
Возможно, и следует жениться на ней – на графине, а не на войне, конечно; возможно, это чувство, что сейчас, среди всех этих людей и машин для убийства, становится таким тонким и пронзительным, – это чувство и есть самая настоящая в его жизни любовь. Иного уже не случится. И если ошибаться в этом, так уж лучше вместе с Ивейн, которая вспоминается так отчетливо, будто Сезар видел ее вчера. Видел, прижимал к себе, как Кристель сегодня утром…
Полковник отпустил адъютантов, когда уже стемнело; Сезар и Тьерри вдвоем вышли из штабной палатки и пешком направились к своим. Де Симон сказал, что все устроено, и виконт обнаружил, что он прав: положенная ему палатка стояла как миленькая, рядом с ней возилась Кристель, приготовившая для двоих адъютантов полковника вполне приличный ужин из полученных под расписку продуктов. Тьерри заулыбался ей, а Сезар подозрительно на него покосился – больно уж широкой была улыбка.
– Ваш друг приходил, – застенчиво сказала виконту Кристель, и первый адъютант заулыбался еще шире, хотя, думалось, куда б еще. – Я ему поесть дала. Он позже придет.
– А, Трюшон, – сообразил виконт. – Ладно.
Он устал, но испытывал непривычное возбуждение. Сезар по натуре был одиночкой и впервые жил в одном ритме с таким большим количеством людей, невольно к ним приспосабливаясь. Всю свою жизнь он старательно избегал тематических сборищ, не участвовал ни в каких кружках или собраниях, на баррикады не ходил, и единственное постоянное общество, куда позволил себя завлечь, – это салон мадам де Жерве, да и там виконт умудрялся держаться в сторонке. Но здесь парижские привычки остались позади; и если расследование обстоятельств смерти де Эмона еще предполагало работу в одиночку, прочее касалось Сезара так же, как и сотен других людей. Он приноравливался к дыханию армии и учился дышать вместе с ней.
В одиночку тут не выжить.
Это перестало казаться ему странным и неприемлемым, скорее наоборот, возникло любопытство. А потому виконт поужинал вместе с Тьерри, живо обсуждая события дня и строя предположения, когда терпение Сент-Арно лопнет и маршал велит идти в атаку. Затем Кристель собралась сходить в обоз, и первый адъютант напросился с нею, якобы для охраны. Предлог был так себе, но чуть покрасневшая Кристель ничего не заметила. Сезар отпустил парочку с легким сердцем: лейтенант де Симон – человек чести и ничего лишнего себе не позволит, а с ним молодая женщина в безопасности. Виконт сидел в одиночестве за столом, пил вино мелкими глотками и смотрел на холодные звезды на небе и на огненные звезды костров на земле. Пахло травами – пахло так красиво и пронизывающе, что, казалось, запах этот можно нарисовать. Сезар достал из кармана мундира записную книжку и карандаш и принялся делать заметки при свете масляного фонаря.
Трюшон возник из темноты четверть часа спустя, уселся, не дожидаясь приглашения, и без приглашения же налил себе вина.
– Вы, я смотрю, занятой человек, ваша светлость. Только вечером вас и нашел.
– Мы же договорились, – сказал виконт, не отрываясь от записок. Закончил предложение и только тогда спрятал книжку и карандаш.
– Хорошо. Сезар. Новости рассказывать?
– Конечно, раз уж пришли.
– И то верно. В общем, отыскал я трактирщика. Он помнит, конечно, смутно, но кажется ему, что ушел в тот вечер лейтенант де Бриссон не позже половины девятого. С бутылкой.
– Значит, мог встречаться за южным караулом с де Эмоном? – несмотря на абсурдность версии, сбрасывать ее со счетов пока не приходилось. А вдруг.
– Мог.
– Где был этот караул?
– На южной стороне деревни, – ухмыльнулся Трюшон. В полутьме зрачки его казались неестественно расширенными. – Сейчас ищу, кто там стоял в ту ночь. Списки караульных, конечно же, мне не дали, потому как кому какое дело до караульных, стоявших невесть где невесть когда, да еще в Варне?! Все заняты, тут война идет, а я с такими глупостями. Потому расспрашиваю солдат. Полк есть полк – когда-нибудь они закончатся.
– Такая самоотверженность делает вам честь.
– И не говорите. А что насчет маршала Сент-Арно?
– Я поговорю об этом с полковником завтра, когда маршал прибудет сюда. Он неважно себя чувствует, но я надеюсь выбить для вас встречу.
– Спасибо. Вы настоящий друг.
И помолчали.
– А теперь мои новости, – сказал виконт и вкратце изложил журналисту все, что узнал от Кристель.
Трюшон только хмыкал.
– Все-таки удачливый вы тип! – воскликнул он, когда Сезар закончил говорить. – Никуда не нужно ходить – ценные сведения сами приходят к вам! Надо же, проснулись, а вам дали еще кусок головоломки!
– Беда в том, что он на место не встает, – заметил виконт. – С бутылкой все теперь ясно, но вот с убийством…
– Чего там размышлять? Де Бриссон и убил.
– Я по-прежнему не уверен.
– Вы думаете, все-таки оскорбленный муж?
– Мне не дают покоя слова женщин. Они все отметили, как расстроен был чем-то капитан. И мы знаем теперь, что записку о встрече де Эмон получил в тот день и что на эту встречу, скорее всего, отправился. Ведь к Мадлене он явился в десять, как уговорено, а из кабака ушел не позже восьми. С кем он встретился и что такого этот человек наговорил ему? Или же все мои домыслы неверны, и капитан горевал из-за ссоры с Задирой Пьером, а потом, после отказа госпожи де Кормье отдаться ему, решил рубануть сплеча и сознаться полковнику? Дьявольщина!
– Да он, я смотрю, совсем вас расстроил, – сочувственно сказал Трюшон.
– Не то слово, – хмыкнул Сезар. – Скоро я стану считать этого покойника своим другом – так много про него знаю, больше, чем остальные. Что докладывать маршалу, ума не приложу. Вряд ли ему понравится, что его любимец капитан спал с женой подполковника де Рюэля; еще меньше это понравится подполковнику, если правда вдруг выплывет. К тому же я обещал дамам.
– А мне сказали, – съехидничал журналист.
– Вы – дело другое. Вы мне помогаете, и в вас я уверен. А потому очень жду результатов с этим южным караулом; должны были парни что-то видеть или не должны, черт их дери!
– Перестаньте ругаться, Сезар. Бранью делу не поможешь.
– Кто знает, кто знает…
– А что это вы не у полковника ужинаете? За богато накрытым столом?
– Нынче не до этого. Вот победим – будем праздновать.
Возвратились Тьерри и Кристель, журналист всеми правдами и неправдами уговорил молодую женщину посидеть вместе с мужчинами за столом, и разговор пошел совсем другой – о великих победах, людях и дальних странах. Сезар изредка подавал реплики, размышляя, где может быть лейтенант де Бриссон.
Глава 18
Ночной разговор
На рассвете, отпросившись у полковника на полчаса и съездив в двадцать седьмой, виконт выяснил, что Пьер де Бриссон так и не объявился. Капитан де Брезе пребывал уже в нешуточном беспокойстве и еще вчера вечером отрядил нескольких солдат под командованием сержанта Дролона на поиски Задиры. Возвратились ни с чем.
"Женщины французского капитана" отзывы
Отзывы читателей о книге "Женщины французского капитана". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Женщины французского капитана" друзьям в соцсетях.